Ощущение полёта, тряска…
Привкус металла на губах и чего-то ещё...
Хочется верить, что тело хотя бы приблизительно напоминает по очертаниям человеческое после сокрушительного удара Ноль Первого...
Хочется верить, да материально больше нечем...
Разодраны в клочья сидения, пол залит кровью. Все пять литров. Или сколько их там?
Я смотрю на себя со стороны. Окровавленное лицо имеет сосредоточенный вид.
Я умею не только жить, но и умирать.
читать дальшеВнутри того, чем я являюсь сейчас, загорается ненависть. Вспыхивает так, что взрыв сверхновой - ничто.
И стены помещения распирает, словно кто-то играет с давлением. Кто-то - я.
Динамик хрипит, а потом я говорю с Крусником, потому что без человеческого тела я не могу ничем больше говорить. "Мёртвая тишина".
- Сейчас… Ты... Возмёшь моё тело.. И вернёшься в лабораторию. Немедленно...
Крусник смеётся. Он храбрится. Он не знает, что может сделать мёртвый.
Его тело взлетает в воздух и застывает в нелепой позе между потолком и полом. Треск костей и рвущегося плаща, рассыпающиеся в прах металлические украшения, и воспламенившийся воздух.
- Прошу, не шути сейчас со мной. Я страшен в гневе.
Я прошу. Пока по-хорошему. Его глаза переполнены ужасом.
- Как, удобно бить того, кто нематериален?
Я трясу его как тряпичную куклу.
- Скажи что-нибудь.
Он заикается, но уже ясно - он сделает всё, как ему говорят.
- Поторопись…

Любимое место - зал Атлантиды. Место обычно людное... если так можно сказать про сферы Верхних Миров, ведь там зачастую бродят не только люди. Местные гиды умудряются собрать органично толпу, чтобы она не мешала наслаждаться в тишине и покое древними залами.
Сколько было попыток обозначить местонахождение Атлантиды? Где только её не находили.
Когда-то она была на всех материках земного мира, повсюду, одним словом.
Нет, не бывает так, чтобы сразу вымерло всё. Не бывает, и атланты погибли не сразу. Произошло вырождение. Банально, но если ты совершил ошибку, сыграв не по правилам, тебе придётся несладко от матушки Природы.
Вся подлость в том, что я, играющий не по правилам, всё равно их соблюдаю. Уничтожающий жизни и пожирающий сердца, я всё равно исполняю Его волю, хочу я этого или нет.
И неизвестно, кто больше любим - обычный, ничем не примечательный мирянин, или я, выполняющий самую грязную работу? Ту, которую Бог никогда не сможет выполнить для своих детей.
Искушения и потери...
Пока Ноль Первый тащит моё тело, я могу позволить себе расслабиться хоть ненадолго здесь. Я всегда успею вернуться.
Я иду к любимому месту среди колонн с витиеватыми письменами.
Сюда никто не ходит.
В полуразрушенной стене блестят холодом многочисленные звёзды. Их здесь миллиарды, бесчётное число миров. Выбор на любой вкус. Райские кущи, холод северного сияния, причудливый мир великанов, жизнь на четырёх лапах.
Я присаживаюсь на выщербленные ступени. Они обрываются в этом звёздном пространстве.
Я больше никуда не пойду.
Взгляд звёзд осуждающе пронзает незащищённую оболочку, эфемерный фантик подобия человеческого тела.
Я устал.
Холодные огни миров режут глаза не хуже сильного ветра. Не всякий выдержит любопытство звёзд. Они такие же, как люди. Не менее эгоистичны, они затянут в своё сияние любого, кто придётся им по нраву.
А Ты знаешь, что я устал?

Я разрушаю себе подобных, хоть я никогда не признаю своего сходства с людьми там, где мне сейчас тепло, и по телу струится регенерационный раствор.
От ступени оторвался камешек, растворяясь во тьме. Руки бессильно лежат на коленях, и я могу только наблюдать, как ступени осыпаются, крошатся от такой же точно вековой усталости.
Камни больше не могут ждать.
От толчка я падаю на спину и исчезаю в грохочущем вихре из песка и тысячи солнц.

На лицо льётся что-то тёплое и вязкое. Вливается в лёгкие. Первый порыв - дать как следует в нос.
Дрожащее голое тело, худое, с узловатыми суставами перегибается через края ванной, выливая из себя лишнее.
Маг тоже бывает жалким, время от времени. В какую минуту я дал себе обещание, что снова хочу глотнуть этот воздух?
Когда это случилось, и как это произошло?

Я сделаю вид, что не помню. Я сделаю вид, что не понимаю, зачем Мастер одевает своего слугу, так бережно, словно перед ним драгоценное дитя и хватает за плечи, усаживая обратно.

- Не стоит… Я пришёл в себя и снова готов выполнить любой приказ..