День прошёл зря, если Уильям никому не рассказал о смысле жизни. А в АХе было полно несмышлённых персонажей, которых можно было учить часами. Даже отправляясь на короткую прогулку в город, Профессор умудрился поймать в коридорах штаба какого-то "зелёного" патера и рассказывать ему о пользе учения.
- Времени всегда мало, но даже если б ты уделял этому делу пять минут в день, то обязательно чему-нибудь научился.
Патер только кивал белобрысой головой и смотрел на Уильяма как кролик на удава. Бесполезно было спорить, вырываться и говорить, что вообще то ты бежишь по приказанию Катерины, и надо всё сделать как можно быстрей.
Пока уже сама Катерина не найдёт этих двоих в шумной проходной.
- Уильям, перестаньте! Он мне нужен, а вы отвлекаете его.

читать дальшеБывает так со всеми - попадаешь в незнакомую часть города, и вот ты уже заблудился. И неизвестно, куда идти. На твои вопросы люди морщат лоб и ничего не могут ответить дельного.
А когда вокруг поднимаются кирпичные стены с отвалившейся штукатуркой, становится не по себе. Только не Рыцарю Альбиона. Когда перед ним нарисовалась гоп-компания, он не увидел в них врагов. Скорее необработанный материал для лекций. Прошлое лектора давало о себе так знать, что вскоре вся компания не могла его слушать - спокойный менторский тон убивал мозг. Кто-то побрёл от этого места подальше, кто-то стал засыпать. Но вот набить Профессору морду почему-то никому не пришло в голову.
Наверное, из-за того, что его слишком уверенный вид говорил о неких козырях. Ну и трость выглядела весьма внушительно. А ну как господин умеет ею пользоваться?

Дело дошло до вызова гвардейцев. Так как слышно было разговор молодёжи и Профессора очень хорошо всем соседям. Молодёжь спорила, сникала под напором патера и снова возмущалась порядками в мире. Получился прекрасный дебат.
Профессор с невозмутимым видом подал документы человеку в форме. Тот очень хитро посмотрел на Профессора, на мальчишек, у которых на руках виднелись синяки и застарелые ссадины.
- А вы знаете, что даже намёк на рукоприкладство карается десятью сутками отсидки?
Молодёжь наблюдала изумительную картину превращения - как-будто с патера одна за другой спадали маски важности, гордости и невозмутимости.
Он растерянно и скромно ответил тихо, что никакого рукоприкладства не было в помине. И спрятал руку с тростью за спину, на всякий этот самый.
- Уилл!
Профессор вгляделся в лицо гвардейца и беспомощно промолвил:
- Убейте меня, я не помню, кто вы.
- Да мы ещё в одном кадетском корпусе с тобой учились!
- Да когда же это было! Неужели я так хорошо сохранился?..

Оставлять одного Хъюго без присмотра - значило обречь его на муки голода. Потому что заносчивый дворянин, только переживший ужасную трагедию, вёл себя отвратительно. Чем он думал, неизвестно, но он не мог приготовить себе даже пустяковых харчей, и чёрт бы с приготовлением - он был не в состоянии попросить даже кого-нибудь, чтобы ему приготовили. А от общей столовой он брезгливо отказывался. С ним было сложно. Очень часто утро у Профессора начиналось с того, что он загонял несчастного в угол своими жёсткими фразами и нависал над ним, пытаясь его вырвать из темноты невежественных мыслей.
- Ты похож на овощ, который доживает свои дни. На что ты надеешься? Что смерть придёт за тобой завтра или в следующие выходные? Она придёт только спустя 60 лет. Все эти годы ты хочешь прожить в ожидании своей участи? Ты можешь решить всё разом. Вот… - он доставал револьвер.
Дуло пистолета пугало настроенного решительно Хьюго, он закрывал лицо искусственными руками и плакал навзрыд:
- Профессор, зачем?..
- Потому что я люблю тебя и не могу смотреть, как ты убиваешь себя. Ты мне нужен живым, Хьюго.
Пара ругательств в спину, уже просто от испуга, и вскоре бледный, заплаканный Хьюго появлялся в лаборатории Профессора, чтобы позавтракать вместе с ним.
А спустя неделю снова начиналась война.
После долгих уговоров выпить лекарство Хьюго поворачивался к Профессору спиной и молчал, издеваясь. И спустя несколько минут раздавались трескучие выстрелы. Патер стрелял в стену, когда хотелось кого-нибудь убить.
Это невероятно разряжало обстановку. Хью выползал из-за укрытия посиневший от страха, а Профессор, сжав зубы в ярости, громко отвечал на все попытки Хьюго заговорить:
- Убирайся! Зачем ты пришёл? Тебе никто не нужен. Не подходи ко мне! Забейся в свой угол и не вылезай до вечера!
Когда Профессор оставался в одиночестве, то горько прижимал руку, сжимающую револьвер, ко лбу. Уголки губ опускались книзу. Он ничего не мог с собой поделать. Он уважал жизнь в любом её проявлении.

Профессор приближался к штабу широкими шагами. Он торопился. Ему удалось пробудить в молодёжи мысли о глобальном, убедить бывшего однокашника в том, что его профессия очень важна для государства, но вот силуэт одиноко стоящего в окне кабинета Хьюго говорил ему о том, что здесь всё ещё мрак..
Уильям сменил обувь и прошёлся по кабинету, остужая стёртые ступни.
- Устал? - спросил его Хьюго. Тот был одет. Его лицо опять было опухшим от слёз.
- Устал… - мирно ответил Профессор. Он выдохся за этот день, и ему некогда было учить Хьюго.
- Я приготовил ужин. Ты будешь есть вместе со мной?
Уильям вздрогнул от неожиданности и улыбнулся так растроганно…
- Непременно.

Вечером они оба сидели у камина, а Профессор, доставший откуда-то музыкальный инструмент собственного производства, похожий на гусли барда, перебирал струны и вспоминал старую английскую песню, не пытаясь переложить её на итальянский.

An old man by a sea shore at the end of day
gazes the horizon with sea in his face
temp is to silence
seasons all the same
Anchoress in pain
and a ship without a name

A sea without a shore
for the vanished when unheard
It lightens the people lie at the end of world
Showing the way, lighting hope in their hearts
the ones and their travels gone won from won

This is for long forgotten light at the end of the world
Horizon crying, the tears we left behind longer gone

The albatross is flying
they're hear their greed
time before me when we not stay
Princess in the tower, children in the field
life giving it all and all the universe
Oh, now is just a memory, a ghost in the fog
incenses to the world
anchor to the water, see me far below
Brast and a little smile hear scrow

This is for long forgotten light at the end of the world
Horizon crying, the tears we left behind longer gone

So longer gone

This is for long forgotten light at the end of the world
Horizon crying, the tears we left behind longer gone

So longer gone